Бродячего, тощего, рыжего пса Кормила с опаской соседка с крыльца...

Бродячего, тощего, рыжего пса

Кормила с опаской соседка с крыльца...

Не мясом – откуда, насыпала каши,

Плеснула в тарелку стакан молока...

Чужие...Чужие, понятно, не наши –

Кость бросил, брезгливо погладил бока.

Пригрела старушка, поставила миску,

Пес жил у подъезда, рычал на бомжей,

На лапах усталых «служил» за ириску,

И скоро своим стал среди гаражей.

Соседи сначала ругались, грозились,

Ходил участковый в знакомый подъезд,

Потом потихоньку привыкли, смирились,

Да, пес вроде умный, спокойный – не съест.

К зиме потолстел, пролинял , залоснился,

По первому снегу отчистил всю грязь,

Просох, почесался, да так распушился,

Порода – дворняга, а выглядит - князь.

И двор загордился такой красотою,

Ничей: покормил - и немножечко твой,

Пес днем на площадке гонял с детворою,

И весело лаял, играя с метлой...

Весной загулял, передрался - влюбился,

Пропал, появился, весь драный, хромой.

Неделю лежал: отъедался, лечился.

Опять убежал, а вернулся с женой.

Соседи терпели, терпели, завыли,

А к лету, еще, появились щенки,

Короче, куда-то они позвонили,

Приехали с ружьями ночью стрелки.

Стреляли три раза, щенят отловили,

Забросили в кузов скулящий мешок,

Собак аккуратно в пакеты сложили,

С дороги кровь смыли и снова тишок.

И стало неловко, так жалко, так стыдно,

За нас, за людей равнодушных, глухих,

За то, что не видим того, что так видно,

За то, что давно не в ответе за НИХ.